Маршал
Привезли деда.
Старика выписали отсюда же всего пару недель назад, он выгибает колесом грудь и утверждает, что соблюдал предписания.
Только под строгим взглядом жены признается сипло, что в те сорок два часа, что ее не было, успел «выпить малёха, всего две пол-литры с Федорычем, который лётчик, ну ты же знаешь... на каждого», искупаться в холодном озере, дотолкать машину того же Федорыча до заправки («ну это же мы только первую начали... на каждого»), сожрать половину запрещенного диетой порося с запрещенной же аджикой и кайенским перцем чуть не вприкуску («Федорыч сказал, что перец вредность водки смягчит, всю гадость из нее выжарит, она тогда полезной становится — он точно знает, он зашитый и у него титановая пластина в мозгу!») и заночевать у подруги Федорыча, где его и обнаружила супруга в трусах, со струйкой слюны из уголка рта и трясущейся рукой («да она швея же, она мне портки зашить предложила, мне их Федорыч на детской горке порвал, когда мы с ним...»).
Развитие сюжета прекратила жена, сухощавая старушка, переполненная негодованием, молча вставшая, смерившая супруга взглядом и уже у порога сказавшая как-то по-детски обиженно:
— Лётчик-залётчик!..
Когда за ней закрылся лифт, доктор, ставший свидетелем сцены, вздохнул и спросил устало:
— И чем вы еще отличились?
Старик вдруг выпрямил спину и неожиданно громко и чётко отрапортовал:
— Награжден медалью к семидесятилетию рождения Владимира Ильича Ленина, приравниваемой к ордену, и почётной грамотой Анатолию Ивановичу Суворову от Министерства здравоохранения за отличие, как лучшему акушеру района!
Доктор от сказанного сначала чуть вздрогнул, потом снова устало вздохнул, вышел из палаты и сказал медсестре:
— Мочегонные с витаминами... маршалу Суворову.
Победитель
Через день в отделение приходит женщина лет под пятьдесят, приносит маленькие разноцветные помидорки-«сливки», варёные яйца, фаршированные перцы и свежевыпеченные булочки.
Она садится в предбаннике отделения и раскладывает принесённое по пакетам: один в неврологию, другой — в хирургию, это в соседнем корпусе.
Пару недель назад за неё дрались двое — нетрезвыми, конечно: один молотком, другой — просто ногами. Тот, что был безоружен, теперь в хирургии — ноги целы, но руки раздроблены.
Зато у молоточника «стрясена кукушка», как говорят медсёстры, — ему здорово досталось пяткой в лоб, потому говорит он пока с трудом и мочится через катетер.
Помидорок-«сливок», жёлтых, они вкуснее, она кладет с десяток ногастому, в хирургию, а молоточнику — штук пять, не больше. Вареные вкрутую яйца для хирургии чистит почему-то тут же, в отделении, их туда откладывается тоже побольше, чем в неврологию. Иногда она приносит кефир или ряженку, и тогда бутылка полностью перекочёвывает в хирургию, неврологии достается в лучшем случае минералка.
Говорят, в хирургии она поит своего кефиром сама, руки у него пока не функционируют, а неврологическому просто оставляет бутылку на тумбочке.
Всё-таки любят женщины победителей по жизни, любят, не отнять.
Виталий Сероклинов
Фото Halfpoint / Фотобанк istockphoto.com
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
