Доктор Хаус
Знакомый врач в приемном покое, которому больных доставляет скорая, ведет личную статистику: откуда привезли, когда, с какими проблемами.
Привезенных из дома он не считает, это рядовой и неинтересный для его статистики контингент.
В лидерах доставленных с мигалками — сорокалетние родители, ожидающие на пороге института детей после выпускных и вступительных.
Технология ЕГЭ, впрочем, статистику немного сломала — зачислять нынче могут автоматом, без списков на дверях вуза и томительного незнания. Результатов такие больные дождаться не успевают — сомлевают еще до оглашения.
Удивительно, но шестидесятилетние дедушки и бабушки тех же отпрысков-абитуриентов оказываются в скорой из-за внуков реже, но не потому что циники, нет, просто их поколение крепче.
А уж их родители, прадеды выпускника, и вовсе переживают подобные потрясения относительно безболезненно — они на своем веку и не то видали.
Часто на улице подбирают мужиков лет тридцати пяти — трезвых, совсем не бомжей, прилично одетых, пролежавших неизвестно сколько. Две трети из них говорят, что за несколько недель до инсульта/инфаркта мучительно вспоминали всё прожитое и пережитое, понимая, что всё не так и не с той. Особенно мучаются из-за последнего.
Женщин в приемном покое меньше в разы, они при этом старше, намного старше.
У женщин всегда хроническое и тяжелое: гинекологию-урологию дамы традиционно хоть как-то лечат, а вот на боли в сердце и микроинсульты внимания не обращают — некогда, муж пьет, дочь залетела, надо внуков тянуть и дачу отделать щелевкой, как у соседей, не до больниц… Таких везут в августе с вокзала: проводила внуков после лета на учебу, помахала поезду, всплакнула, села отдышаться — и сомлела.
Случается, привозят из загсов: схватившихся за сердце свидетелей, чуть не отдавших концы от счастья родителей, иногда женихов. Невест — никогда.
Свидетели, как в пошлом романе, оказываются бывшими хахалями невесты. Или настоящими — и неизвестными до сих пор для жениха.
— Откуда тебя уже забирали? — спросил меня в прошлую мою доставку на скорой собиратель статистики. — От филармонии, а потом от библиотеки? Надо же, ты мне статистику облагораживаешь!
Читайте также:
ФРЕКЕН БОК Рассказы, записанные писателем Виталием Сероклиновым в одной из российских больниц
Я в ответ пошутил, что в следующий раз нужно вызвать скорую к театру, чтобы закольцевать, так сказать, культурную линию.
Врач пожал плечами и сказал без тени улыбки, что в следующий раз привезут уже не к нему, а в подвал.
Что там у них в пропахшем формалином подвале — я не спрашивал: понятно и так.
Ошиблись оба — в этот раз меня доставили прямиком из поликлиники. Тамошний невролог по каким-то неуловимым признакам определил то, что потом точно показало только КТ.
Какой там доктор Хаус — тут не киногерой, реальный человек, профи, ас диагностики.
Теперь, говорят, так просто не отпустим, лежи, поправляй статистику выздоровлений.
Теперь лежу.
Память
В нашем отделении, в другом крыле, есть старушка: крепко за семьдесят, крошечная, мне почти по пояс, кудрявая, улыбчивая, но со строгим и четко поставленным голосом — наверное, учительница.
Сегодня утром, выходя из палаты, чуть не толкнул старушку дверью — двери тут, как и положено по правилам пожарной безопасности, открываются наружу, в коридор.
Старушка неторопливо оглядела меня снизу вверх и проинформировала, что с такими шустрыми соседями она до палаты своим ходом, пожалуй, и не дойдет.
— Так я бы вас на руках отнёс! — пытаюсь отшутиться.
— А знаете, — вдруг, улыбаясь, обернулась она, — меня ведь никто не носил на руках уже... двадцать один год и... десять дней. — Она какое-то время постояла, будто вспоминая, снова сделала привычно строгое лицо и мелкими шажками двинулась в сторону своей палаты.
Меня эти цифры, двадцать один год и десять дней, чем-то смутили, и я долго не мог понять, чем же именно.
Через час всё же дошло: двадцать один год и десять дней назад я женился… или, может, двадцать один год и двенадцать дней назад, точно не помню.
Я тогда вынес невесту на руках на крыльцо загса, как того требовала родня. И почему-то совсем забыл, носил ли ее еще когда-нибудь на руках вот так, как в тот день...
А они — помнят.
Они всё помнят.
Виталий Сероклинов
Фото depositphotos.com
gorodenkoff / Фотобанк istockphoto.com
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
